|
На основе: Кандинский В.В. "Ангел Страшного суда"
Бабушка у него была тунгусской княжной, отец происходил из древнего забайкальского мансийского княжеского рода, были в роду еще и нерчинские купцы из каторжан. Коммерция позволила им разбогатеть, и благодаря этому основатель абстракционизма, теоретик искусства, живописец и график Василий Васильевич Кандинский родился в Москве. Вот казалось, что немец, а он родом из Забайкалья.
В детстве он много путешествовал по России и Европе, в юности поработал в этнографических экспедициях. Выучился на юриста в Москве, а в 30 лет, в 1897 году поехал в Мюнхен учиться живописи. Колесил между Москвой, Берлином, Парижем, выставлялся, преподавал, писал. В 1918 участвовал в организации охраны памятников, создании Музея живописной культуры и Российской академии художественных наук, преподавал во ВХУТЕМАСе (Высшие художественно-технические мастерские), в 1921 стал почетным профессором Московского университета. В 1922 он уже преподает в Баухаусе в Берлине, в 1933 эмигрирует во Францию. Он как будто вне географии над историей. Человек мира.
В 1912 году он опубликовал работу «О духовном в искусстве». Вот несколько цитат оттуда:
«Истинное произведение искусства возникает таинственным, загадочным, мистическим образом "из художника". Отделившись от него, оно получает самостоятельную жизнь, становится личностью, самостоятельным, духовно дышащим субъектом, ведущим также и материально реальную жизнь; оно является существом.
…
Во всей жизни (а значит, и в искусстве) важна безупречная цель! И в частности, бессмысленное следование научным фактам никогда не бывает столь вредно, как бессмысленное пренебрежение ими. В первом случае возникает подражание природе (материальное), которое может применяться для различных специальных целей. Во втором случае это художественный обман, который, подобно греху, влечет за собой длинную цепь дурных последствий. Первый случай оставляет моральную атмосферу пустой; он приводит к ее окаменению. Второй случай отравляет и зачумляет ее…
И всегда, во времена, когда душа живет жизнью более интенсивной, оживает и искусство, так как душа и искусство связаны друг с другом взаимодействием и взаимосовершенствованием. А в периоды, когда душа из-за материалистических воззрений, неверия и вытекающих отсюда чисто практических стремлений одурманивается и становится запущенной, возникает взгляд, что "чистое" искусство дается людям не для особых целей, а бесцельно, что искусство существует только для искусства (L'art pour L'art). Тут связь между искусством и душой наполовину анестезирована. Это, однако, чревато последствиями, так как вскоре художник и зритель (которые сообщаются между собой с помощью душевного языка) больше не понимают друг друга, и зритель поворачивается к художнику спиной или смотрит на него как на фокусника, внешняя ловкость и изобретательность которого вызывают восхищение.
…
художник несет троякую ответственность, по сравнению с не-художником: 1) он должен продуктивно использовать данный ему талант, 2) поступки, мысли и чувства его, как и любого другого человека, образуют духовную атмосферу, очищая или заражая окружающую среду, и 3) поступки, мысли и чувства являются материалом для его творений, которые, в свою очередь, воздействуют на духовную атмосферу».
Высоко поставленная планка, огромное влияние прямое или через последователей на все области искусства XX века – вот основное, что можно сказать о Кандинском. Он изобретает новую форму изображения: не препарирование формы до исчезновения, не конструирование, а создание, порождение, синтезирование прекрасного из энергий собственной души. Его открытия и художественные взгляды сразу же становятся известны в среде русских, немецких и французских художников. Его методам пытаются подражать. Мой любимый художник Жоан Миро работал под влиянием Кандинского. Он определял искусство XX века не в среде дизайнеров, декоративистов и сказочников, а там, где у искусства проходила передовая. Там, где лились кровь и слезы. Где страдали неспокойные души, где искали самого высокого, важного, сильного, где вслед за провозглашенными идеями Кандинского пытались через собственное сознание, через работу души изменить весь мир вокруг себя.
Нет ничего более правильного, чем изобразить Страшный суд беспредметно, абстрактно, непонятно, но вложить в изображение живую энергию, способную захватить даже ребенка. Эта та норма, в которой жил художник: норма беспощадной честности во всем, самой крайней захватывающей дух высоты, которую только он был в силах достичь, и всей боли от собственного несовершенства, которую только он в силах был вытерпеть. Использованная в карте работа называется «Ангел Страшного суда».
Ну и чтобы снизить накал пафоса, я хочу рассказать забавный эпизод из залов все того же Нижегородского художественного музея. Я привела туда маленькую дочку. Несмотря на то, что я пыталась увлечь ее зайчиком с рисунка Серова, принцессами Боровиковского и другой прелестью, она была рассеяна и пыталась шалить. Еще первый этаж удавалось поймать ее четырехлетнее внимание, а дальше она просто убежала от меня вперед. И вдруг вернулась с радостным криком: «Мама, мама, там картинка!» Это была абстрактная «Композиция №4» Кандинского. И никаких Вам зайчиков-принцесс. 
|
