Жрица

Значение: ожидается обновление

На основе: Васнецов В.М. "Три царевны подземного царства"

Виктор Михайлович Васнецов (1848 – 1926) сопровождал мое детство. Он происходил из среды  священников. Безответные и голодные батюшки никак не хотели, чтобы их сыновья повторили их судьбу, не теряли веры, и, не теряя веры в Бога, уже не верили церкви. Я знала, что и в моем роду были священники. Но хоть я и изучала историю России, всю глубину трагедии русского священства я поняла все же, изучая историю своей семьи. Я узнала, что священник считался чиновником на службе, и уже поэтому совесть его не могла быть свободна. Вступая в сан, он начинал служить не Богу, а царю. Одним из выходов из этого положения была беспорочная долгая служба, за которую священник мог получить наследное дворянство, и отправить своих детей в университет. А ведь университет был оппонентом церкви! Один из моих предков получил такое дворянство, но уже его внучки должны были это скрывать, потому что в 1917 права сословий вывернулись наизнанку. Дворянство могло стать приговором.
Васнецов был самым любимым, самым первым, самым главным художником, пищей для маленькой души. Сколько мне было, завороженной его царевнами, три, четыре? Не больше, и я спрашивала папу: «Кто это на картине?»
Из всех царевен самая волшебная была та худенькая и бледная в черном платье, про которую папа говорил вовсе несусветные вещи: «Уголь, недра, молодая русская буржуазия …» А я перебивала его: «Папа, там разбойник!» «Да. Он утащит ее под землю, потому что она совсем девочкой-подростком умерла. Как и буржуазия, потом ненадолго возродилась, потом превратилась во что-то совершенно необычное…» «Царевна?» «Нет, буржуазия». И в моей пушистой головке оставалась черная таинственная царевна, которая умерла и возродилась, во что-то превратилась, а сестры ее не любили, потому что она Золушка.
Да, Васнецов наивен в сюжетах, не такой великий мастер живописи как В.А. Серов или К.А. Коровин. Но детские сердца отданы ему навсегда, а детское сердце в России дорогого стоит. Но об этом дальше, а пока отдадим должное его наивной мечтательной мистичности; его способности найти родники души и сохранять их чистоту; его Несмеяне и вечно печальной Аленушке, его мучительным, но стойким поискам Вечной Женственности, его волшебным и добрым сказкам.
«Три царевны подземного царства» написаны по заказу той самой «молодой буржуазии». У соседей в западной Европе разбогатевшие промышленники и купцы выражали себя с помощью созданного для них стиля ар-деко. В России тоже шел такой же процесс, но более слабый и медленный. Васнецов был монархистом, был близок к «Союзу русского народа». «Союз русского народа» ставил своей целью развитие национального самосознания, сближение царя с народом, поддержку православия, но вскоре слишком углубился в еврейский вопрос и выродился в черносотенное движение, потеряв поддержку мыслящих людей.
Художник расписывал соборы, был религиозен, всюду искал смысл, обобщенный образ явления, стремился проникнуть как можно глубже в суть. И нередко ему это удавалось. В «Аленушке» узнало себя крестьянство, и долго было благодарно за этот точный образ сословия, за отысканныое отражение ценностей и настроений. В «Царевнах» видны предприниматели с их новыми идеями и моралью. Эти новые идеи требовали новых форм, и чуткий художник ищет их, естественно попадая в мистические потоки бессознательных содержаний, в темные и плодоносные области хаоса.
Эта картина вполне относится к ар-деко и по форме, и по содержанию. Достаточно вспомнить демонические женские образы Милле, Россети, Климта, Уотерхауса. Основанием для такой демонизации был процесс вытеснения женщины из сферы духовного в сферу сугубо материального, жесткие рамки для сексуальной сферы, ограничения для самореализации женщин. В крестьянской земледельческой России эти процессы, характерные для городов и новых форм человеческого хозяйства, только начались. До середины XX века в России все еще сохранялись остатки дохристианских, языческих представлений, где четко делились женская и мужская сфера жизни. И в каждой из сфер были свои отношения как с материальным, так и с духовным. Христианство там, где сохранялся земледельческий уклад, не спорило с язычеством в гендерных вопросах, а скорее приспосабливалось. Для него конфликт природы и человека, естественного и созданного, основной для земледельца, не важен, ведь христианство приобретает значение в областях столкновения человека и государства. Разделение трудовых ролей в крестьянской жизни выделяло мужчине и женщине равную по значимости  территорию. Но по мере роста городов и государственного регулирования жизни, территория женщины становилось все меньше. Гендерные границы все более непроницаемыми. Недоступность образования закрывала для женщин всех слоев огромные области человеческой деятельности. Женщина вытеснялась в замкнутую сферу дома. Ее значение умалялось до деторождения и общения с детьми. Соответственно, женщины, оказавшиеся вне детской, наделялись свойствами нечистоты.
Казалось бы, художник всего лишь выполнял заказ промышленника, но в результате он создал образ царицы подземного царства, молодой и старой одновременно, неуловимой, переменчивой и таинственной, Хозяйки Медной горы, которая знает страшные тайны жизни и смерти. Городская ведьма Европы утверждается в русских представлениях. Ее нечистота (и сакральность), получившаяся от связи с пограничьем смерти и жизни, только-только начинает отрываться от земли, почвы, недр. Мудрая и старая Пиковая дама остается далеко позади в вишневых садах угасающего дворянства. Естественно, как все новое, эта женская богиня еще не способна преобразовать свое знание в ритуалы очищения и систему запретов. Ей еще необходимо отвоевать имущественное право, право на образование и свою часть производительного труда. И только утвердившись рядом с мужчиной на его поле, она сможет выйти из детской комнаты и объявить о своих представлениях и нуждах. До сегодняшнего дня этот процесс еще не завершен.
Но она уже может легко и печально ответить Магу с его жадностью к жизни и успеху, с его стремлением к богатству и счастью, что «вся земля с городами и моря с кораблями» всего лишь радужная пленка между двумя тьмами: тьмой Космоса и тьмой могилы. Мы – мотыльки, росинки в цветке в жаркий день, всплески рыбки в озере. Никакой уголь и нефть, превращаемый недобрыми соседями-сестрами в золото и серебро, не поможет нам стать вечными и неуязвимыми. Но как в космосе светятся во тьме звезды, так и в нас есть искра Божия, невечерний свет, который единственно никогда не погаснет.
Для того чтобы из картины получилась карта, пришлось ее немного перекомпоновать. Оправданием мне служит то, что и сам Виктор Михайлович в авторских копиях к композиции относился свободно. Две сестры, олицетворяющие золото и медь, становятся белой и черной колонной, и в композицию добавляется пространство, поскольку царевна Уголь все равно стоит между ними по смыслу переклички взглядов.
От разбойника я оставила только нож и веревку, как напоминание о похищении, подземном царстве. Мне хотелось сохранить момент опасности и трагичности образа. Ведь Жрица хоть и получает новые знания, но области хаоса пока только известны, а не подвластны ей.